История создания памятника Петру I
Ладожского озера, по островам. Выбор остановился на самом крупном камне, гранитном монолите, обнаруженном в Лахте, в двенадцати верстах от Петербурга, крестьянином Семеном Вишняковым. Местные жители называли его "Гром-камнем", потому что в нем имелась широкая трещина, будто бы образовавшаяся от удара молнии. В народе этот пьедестал до сих пор называют "Лахтинской саклой". Но и это еще не все, существует предание, что во время Северной войны именно на эту скалу не раз лично поднимался сам Петр I, осматривая окрестности в поисках неприятеля. Камень был действительно грандиозен, весил он 1600 тонн, "длиною в 44 фута, шириною в 22 фута, вышиною в 27 футов и сидела в земле на 2 сажена". Екатерина II остановила свой выбор для постамента на этой скале. Доставка этого монолита в Петербург заняла целых полтора года – время, за которое можно было совершить кругосветное путешествие. Сначала его тащили по суше при помощи медных саней с особыми желобами с медными шарами 400 человек в течение 9 месяцев. Затем везли на специально построенной барже. И в течение всего этого долгого пути десятки мастеров-каменотесов придавали ему задуманную автором форму. "Росская гора" постепенно превращалась в подножие памятника. Императрица Екатерина II сама ездила несколько раз осматривать камень и сооружения его перевозки. В память этого трудного предприятия Екатерина велела выбить медаль с надписью: "дерзновению подобно. Генваря 20, 1770".
11 октября 1770 года, скала была поставлена на свое место. Установленный на предназначенное ему место, он вызвал удивление и восторг. На него приходили смотреть как на чудо, не меньшее, чем сам памятник. Казалось, еще одна трудность была разрешена, но "нерукотворная гора" вновь стала камнем преткновения между Бецким и Фальконе. Скульптор хотел освободить "скалу, подобную волне, из громадного камня", на который взлетал всадник, а Бецкому хотелось сохранить его в неприкосновенности как некое чудо природы. Поэтому обработка Гром-камня, "умаление" его до нужных размеров стало восприниматься как чуть ли не посягательство иностранца на предмет национальной гордости ("росская гора"!). Впрочем, об "испорченной" скале жалели не только русские "патриоты". Уже после того, как памятник был установлен, Карл Масон. француз, который некоторое время давал уроки внукам Екатерины II, Александру и Константину, высказался так: "В настоящее время это небольшой утес, задавленный громадной лошадью, и царь, который бы должен созерцать свою империю еще более обширной, чем он замышлял, может увидеть первый этаж соседних домов". А спустя 53 года после открытия памятника, когда, казалось бы, давно уже все привыкли к его пьедесталу, Николай Полевой писал, что "...с удивительным подножием статуи Фальконе поступил как истинный варвар". Окончательной установки памятника, несмотря на оговоренные сроки, пришлось ждать еще 12 лет. Правда, многие петербуржцы уже видели модель памятника в натуральную величину в мастерской скульптора. Поэтому восторженные отзывы о нем раздавались задолго до его появления на гранитной скале на берегу Невы. Фальконе не считал себя портретистом и поручил вылепить голову Петра своей ученице Мари-Анн Калло, приехавшей вместе с ним в Петербург. Первоисточником ее работы были растреллиевские маска и поясной скульптурный портрет. И в то же время это не повторение, а совершенно новый образ, соответствующий фальконетовскому замыслу. Перед нами – прекрасное мужественное лицо с широко открытыми глазами, озаренное глубокой мыслью и непоколебимой волей. Перед нами монарх-просветитель, человек мысли, разума, носитель высоких дум. Облик Петра, конечно, идеализирован, но без идеализации, символической значительности монументальная скульптура, наверное, вообще невозможна. За свою работу Мария Калло была избрана членом Российской Академии, а императрица Екатерина II назначила художнице пожизненную пенсию в 10.000 ливров. Громадность размеров модели пугали литейщиков. Около трех лет ушло на подготовку к отливке статуи в металле. Отливка началась в 1774 году, и сразу же возникли огромные трудности: размеры скульптуры были громадны, конфигурация сложной; толщина бронзовых стенок в передней части статуи должна была быть значительно меньше толщины стенок в ее задней части. Таким образом, передняя часть становилась легче, а задняя, на которую приходилась основная нагрузка, – массивнее. Без этого огромная статуя, имевшая всего три точки опоры, не приобрела бы необходимую устойчивость. Первоначально, из Парижа был вызван мастер литейного дела Эрсман, который запросил слишком много денег за работу, и тогда отливка была поручена русскому артиллерийскому литейщику Хайлову. Чтобы избежать образования швов между отдельными частями статуи, Фальконе решил отлить ее за один прием. Но сделать это не удалось. 24 августа 1774 года во время отливки в литейной форме образовались трещины, через которые стал вытекать жидкий металл. В мастерской начался пожар, и лишь самоотверженность и находчивость литейного мастера Е. Хайлова позволила погасить пламя; но вся верхняя часть отливки – от колен всадника и груди лошади до их голов была непоправимо испорчена, и ее пришлось срубить. Подготовка к новой отливке заняла еще три года, но зато вторая отливка прошла без происшествий. Еще год ушел на соединение частей скульптуры, заделку шва, чеканку и шлифовку. В память о завершении отделки памятника Фальконе выгравировал на одной из складок плаща Петра I надпись на латинском языке: "Лепил и отливал Этьен Фальконе парижанин 1778 года". Но дожидаться открытия памятника он не стал. В августе 1778 года он покинул Россию, не имея сил терпеть несправедливые упреки и мелочное вмешательство в свою работу, прежде всего со стороны И.И. Бецкого. С ним поступили так же, как с Растрелли. К счастью, Фальконе удалось полностью воплотить свой замысел. А работы по подъему и установке монумента выполнил архитектор Ю. Фельтен по расчетам Фальконе.
Торжественное открытие памятника Петру I состоялось 7 августа 1782 года. К этому дню закрывавший его высокий забор сменила ограда из обтянутых полотном щитов, разрисованных горными пейзажами. Вокруг памятника выстроились полки-15 тысяч человек. На Сенатской площади и на крышах домов – тысячи людей. На шлюпке от Зимнего дворца прибыла императрица. Она появилась на балконе Сената в парадном облачении – в короне и в порфире. По ее знаку полотнища с дикими горами упали, и перед войсками и народом предстал всадник, вскачь берущий крутую скалу. Момент открытия памятника, изображенный на рисунке А. П. Давыдова, напоминает взлет космической ракеты: отпадающие от монумента щиты – и в клубах порохового дыма многотысячного салюта возносящийся над толпой, над городом "Медный всадник".
Главной героиней дня была Екатерина II. В свое время она мудро отказалась от собственного монумента, зато теперь у нее был общий памятник с Петром Великим. Надпись на постаменте: "Петру I — Екатерина II" – как бы уравнивала ее с Петром. Фальконе не было на открытии памятника, но его никто и не вспоминал, хотя он был награжден Императрицей. В тот день награды сыпались одна за другой, прощались многие виновные. В этот день был прощен И. И. Голиков, несостоятельный должник. По преданию, он пришел на площадь, упал на колени и здесь дал клятву всю свою жизнь посвятить написанию истории Петра, что и исполнил честно, он умер в 1801 году, издав тридцать томов "Деяний Петра Великого". Материалы, собранные Голиковым (документы, мемуары, дневники петровского времени), использовал А.С. Пушкин, работая над историей Петра.
Сенатская площадь имела в то время гораздо более скромный вид, чем теперь, и это даже усиливало впечатление от монумента. С той поры памятник Петру I работы Этьена Фальконе являлся символом и центром исторических событий Санкт-Петербурга. Многим этот памятник казался живым, словно Петр только что въехал на скалу. По словам современников, памятник внушал и трепет, и благоговение и даже ужас жителям Петербурга. Существует множество историй свидетельствующих о том, что люди верили в его сверхъестественные силы. Одну из таких историй услышал А.С. Пушкин от своего друга Виельгорского. Она относится к драматическому для России 1812 году. В этот момент, когда Петербургу угрожала опасность наполеоновского вторжения, государь Александр Павлович распорядился вывезти статую Петра Великого в Вологодскую губернию. Для этой акции специально была приготовлена плоскодонная баржа и выработан подробный план эвакуации монумента в безопасное место. В это время некоего капитана Батурина стал посещать один и тот же таинственный сон. Во сне он видел себя на Сенатской площади рядом с памятником Петру Великому. Вдруг голова Петра поворачивается, всадник съезжает со скалы и по петербургским улицам направляется к Каменному острову, где в то время жил император Александр I. Бронзовый всадник въезжает во двор Каменностровского дворца, из которого навстречу ему выходит озабоченный государь. "Молодой человек, до чего ты довел мою Россию, – говорит ему Петр Великий, – но пока я на месте, моему городу нечего опасаться!" Затем всадник поворачивает назад и снова раздается звонкое цоканье бронзовых копыт его коня по "потрясенной мостовой". После таких снов капитан добивается свидания с личным другом императора князем Голициным и рассказывает ему о своем сне. Пораженный рассказом Голицын пересказывает сновидение царю, после чего, как утверждает легенда, Александр отменил свое решение о перевозке монумента. Статуя Петра остается на месте, и, как это было обещано вещим сном Батурина, сапог наполеоновского солдата не коснулся петербургской земли. Благодаря А.С. Пушкину, использовавшему этот фантастический сюжет в своей поэме, бронзовый монумент Петра стали называть в Петербурге не иначе как "Медный всадник".
Случались и неприятные моменты в истории памятника, так 7 ноября 1824 года "Медный всадник" оказался в самом центре разбушевавшейся стихии, самого страшного петербургского наводнения со дня основания города. Площадь стала местом, "где потоп играл, где волны хищные толпились". И посреди этого потопа возвышался "кумир на бронзовом коне..., чьей волей роковой над морем город основался".
А через год после мятежа невской стихии "Медный всадник" оказался во власти другого бунта, в центре другой драмы. 14 декабря 1825 года здесь было подавлено восстание декабристов. Первой жертвой восстания стал генерал-губернатор Петербурга, герой Отечественной войны 1812 года, любимец М. И. Кутузова, граф М. А. Милорадович. В битвах он не знал страха и, пройдя сквозь множество сражений, ни разу не был ранен. Он был настоящим солдатом, очень далеким от либеральных настроений, но весьма снисходительным к "заблуждениям молодости". Поистине, "слуга царю, отец солдатам". Но именно поэтому его попытка образумить солдат была опасна для восстания. Недалеко от "Медного всадника" раздался роковой выстрел декабриста Каховского. Рана оказалась смертельной, и Милорадович вскоре умер неподалеку, в казармах Конногвардейского полка.
Ответный удар был страшен. По воспоминаниям Николая Бестужева, "орудия были переброшены к Медному всаднику и оттуда били по Неве и вдоль Галерной, в узком коридоре которой картечь сметала все – устоять было невозможно". Вечером у "Медного всадника" строили в колонну пойманных мятежников. Когда их набралось 700, колонну повели через Неву, в Петропавловскую крепость. Туда же, вслед за колонной, на санях везли раненых. Немногим декабристам суждено было много лет спустя вернуться на эту площадь, увидеть огромный собор, который тогда только начинал строиться, снова увидеть "Медный всадник" (теперь уже названный этим именем), около которого стояли они 14 декабря 1825 года, благородные, молодые и дерзкие, мечтавшие "вечный полюс растопить".
В XX веке дважды над этим памятником нависала опасность. После Октябрьской революции 1917 года советское правительство приступило к снятию памятников русским царям. "Медный всадник" тоже чуть не постигла эта учесть, но его оставили, несмотря на то, что многие другие памятники Петру I были демонтированы. А в августе 1941 года памятник пришлось спасать от фашистских бомб и снарядов. Сначала его хотели снять с пьедестала и опустить на дно Невы, но, опасаясь разрушающего действия воды, решили укрыть его на месте – всадник и конь были спрятаны в двухэтажный деревянный футляр, а гранитный пьедестал превратился в песчаную насыпь. Художница А. П. Остроумова-Лебедева записала тогда в блокадном дневнике: "У набережной, около Сената, стояла огромная барка с песком. Непрерывная вереница людей, мужчины возили в тачках, женщины вдвоем на небольших носилках переносили песок к основанию памятника Петру I". Поэт Всеволод Рождественский вспоминал, что, когда "Медный всадник" освободили из укрытия, на груди Петра кто-то нарисовал мелом огромную медаль "За оборону Ленинграда".
"Медный всадник" стоит на площади уже более 200 лет. Он вписывается в любую ситуацию и созвучен любому времени. Он сразу и навсегда стал одной из самых главных достопримечательностей столицы. Петербуржцы с гордостью показывали его иностранцам, не всегда, впрочем, помня имя его создателя. "Медный всадник" стал центром празднования юбилеев Петербурга. В столетие Петербурга здесь был устроен парад, и во главе марширующих войск шел сам император Александр I. Огромный праздник был затеян у памятника и в день празднования 200-летия города. А совсем рядом, на Адмиралтейском бульваре, проводились масленичные гуляния с каруселями, аттракционами, театральными балаганами, блинами и сбитнем, музыкой и пляской. Народу здесь в такие дни толпилось множество, и можно только подивиться, что у многих памятник выпадал из поля зрения. А между тем, он поистине прекрасен. Всадник, взлетевший на крутизну скалы и остановивший коня на полном скаку. Конь поднялся на дыбы – еще весь в движении. Но посадка всадника, его поза, жест, поворот головы исполнены величественности, уверенности и силы. Конь, поднявшийся на дыбы, может находиться в такой позе лишь одно мгновение. Конь и всадник как бы застыли в этом движении, символизируя вечную жизнь всадника. Сочетание мгновения с вечностью, движения и покоя, свободы и воли вовсе не кажется нарочитым, потому что конь поднят человеком на дыбы на самом краю пропасти. В этом заключен секрет того огромного впечатления, которое производит он на зрителя. Это впечатление усиливается по мере того, как вы приближаетесь к монументу и встречаете взгляд Петра.
С самого начала "Медный всадник" не только стал неотъемлемой частью Петербурга. Он превратился в композиционный центр столицы. Он не просто памятник Петру, он – образ-символ, воплотивший в себе исторические судьбы народа и страны. А потому он и воспринимается как общепетербургский монумент, символ Санкт-Петербурга. Вот почему каждое поколение поэтов обращается к "Медному всаднику" и обогащает его новым смыслом, новыми чувствами и символами.
Кроме поэтов и историков памятник Петру I очень любят горожане. Существует множество традиций, связанных с этим монументом. Например, молодожены обязательно приезжают после бракосочетания к "Пете", чтобы оставить у его подножья букет цветов и сфотографироваться на память. Курсанты военно-морского училища имени Дзержинского в ночь перед выпуском ухитряются либо накинуть на плечи основателя русского флота форменный флотский воротничок, либо надраить до ослепительного блеска интимные места Петрова коня. Последняя из традиций, как ни странно, имеет древние корни, был такой кадетский обычай накануне Пасхи раскрашивать гениталии бронзового коня в две краски. Но, не смотря на такое вольное поведение прошлых кадетов и нынешних курсантов, поистинне народная любовь к создателю Санкт-Петербурга живет в сердцах горожан. И каждый видит воплощение своей любви и благодарность создателю в "Медном всаднике".